Текст Андрея Скворцова:
И как перед битвой, решительной битвой,
стою у каждогого перекрестка… (с)
СНЯТСЯ ЛИ АНДРОИДАМ СНЫ…
Недавно посмотрел замечательный клип Хелависы «Саламандра». Тот случай, когда образы и звуки вытесняют в голове слова, и ты начинаешь жить ощущениями: танцевать, подпрыгивать при ходьбе… А слова? Слова и фразы из-за этого проскакивают незамеченными в самое сердце, ты их запоминаешь не все, но в итоге они становятся такими знакомыми, памятными. Перед нами тот случай, когда хочется побывать в выдуманном мире – окунуться в него по ту сторону экрана. И знаете что? Дело не в красивой картинке или мастерском монтаже, дело не в блестяще рассказанном сценарии и даже не в отменной операторской работе, перемежающей монохромное ретро с разноцветием цифрового мира, сталкивающей современные технологии с кукольной анимацию. Олд-скул и нью-эйдж, все по соседству.
Дело в другом. В эстетике восьмидесятых годов, которой пронизано все видео. Она сквозит между кадрами, впечатывая зрителя в воображаемое складное кресло старого кинотеатра. Это не что иное, как путешествие во времени. Хочется выйти на улицу и глотнуть свежего морозного воздуха (так стало жарко), но не можешь. Происходящее захватывает тебя, мой друг, поглощает тебя и ты не в состоянии вырваться из цепких объятий сказки нового «старого» времени.
Лично для меня этот клип – путешествие в глубины собственного сердца, когда я был маленьким и смотрел с отцом «Седьмое путешествие Синдбада», старый — престарый фильм 1958 года… Тогда отец увлекательно объяснял мне, кто такие циклопы и кто такой Одиссей (заметьте не Синдбад). «Ты же понимаешь, сынок, что не так все было, совсем не так?» А как, папочка? Я проваливаюсь на секунду в прошлое и выныриваю на поверхность… Я скучаю…
Циклоп из моего детства и из детства моего отца, именно его нужно одолеть по сюжету юной бесстрашной художнице. Смотрите, вглядывайтесь в ее повторяющийся сон: одноглазое чудище из компьютерной игры, в которую играет во сне и наяву главная героиня – это первый, и может быть главный триггер, который цепляет и не отпускает. Это же чудовище у меня ассоциируется с самым первым черно-белым фильмом про «Кинг-конга», который ревет, сбивает аэропланы и лезет вверх по башне-небоскребу двадцатых годов прошлого века. Меня снова выкидывает в современные реалии и я вижу кадры из фильма Стивена Спилберга «Первому игроку приготовиться»: передо мной сами знаете какой «босс», размахивающий волосатыми лапами. Его во что бы то ни стало нужно пройти, чтобы получить ключ, чтобы выиграть, победить.
Итак, одна зацепка, один триггер найден, а сколько их еще. Я вижу пасхалки за пасхалками, куда же от них деваться? Цитаты, еще цитаты… От них не спрятаться, не скрыться… И вопрос, надо ли! Сопротивленье, мой друг, бесполезно. Вот девушка достает кассетный плеер с наушниками, прямая отсылка к «Стражам галактики», вот во сне у главных героев появляется боевая раскраска подобно размазанной вокруг глаз туши. Еноты, настоящие еноты. Точно такой же «макияж» был у девушки-репликанта в «Бегущем по лезвию бритвы». Друзья, давайте улыбнемся и помашем Дерил Ханне и Ридли Скотту, и скажем им спасибо. А камео Натальи Андреевны? Всего на секунду перед нами предстает изысканная и опасная Медуза-Горгона с подведенным правым оком. Смотрите только на ее отражение – иначе окаменеете. Не таков ли был грим у Малькольма Макдауэлла в киношедевре Стенли Кубрика «Заводной апельсин»? Асимметрия лица, она должна быть, должна…
Да что там говорить! Сама главная героиня: ее наклон головы, осанка мимика напоминает мне замечательную актрису Джульет Льюисс из «Прирожденных убийц». Восьмидесятые, прыжок в девяностые, а потом и в недалекое будущее.
Я не знаю, сделано ли это было нарочно или все получилось совершенно случайно (совпадений в этом мире достаточно), да и не это главное. Главное в том, что это не выглядит лоскутным, штопаным-перештопанным.
Все это смотрится как единое и неделимое полотно, так что хочется задать вопрос в стиле великого фантаста Филиппа Дика, «снятся ли андроидам электроовцы».
О снах можно говорить до бесконечности в них иначе ощущаешь окружающий мир, окружающую действительность. Давным-давно, когда я читал «Сон в летнюю ночь» Шекспира и «Золотой горшок» Гофмана, я обратил внимание, что время в этих книгах течет совершенно по-другому, чем можно было ожидать, непоследовательно: то тянется, то стремительно летит. Авторы его выстраивают так, как захотят, проводят некий своеобразный монтаж. А значит, время творца, время автора всегда нелинейно. Оно как материя, которую можно пробивать насквозь, резать на полоски, перекраивая любой наряд. Также и с видео. Перед нами не просто видеоклип, а целый мир со своими законами и логикой, сотворенный песенным демиургом. Мы видим лишь надземную часть айсберга, всего нам здесь не покажут, но, поверьте, он есть…
Если обратите внимание, по сюжету девушка мечтает рисовать комиксы и снимать мультипликационные фильмы. И главная героиня ее рисунков, которые нещадно разбрасывает злобный начальник, анимированный персонаж из клипа «Шей-шей-шей». Для меня она, с одной стороны, огненно-рыжеволосая дочь архивариуса Линдгорста-Саламандра, змейка Серпентина, а с другой стороны девушка из Матрицы, снимающая шлем виртуальной реальности.
Роль шлема в клипе выполняют наушники плеера, погружающие в сон. И всегда! Понимаете, всегда в мире творца есть альтернатива, другое измерение, живущее по своим законам, но отражающее и преломляющее привычную картину реальности. Ведьмы и маги живут одновременно в нескольких мирах. Параллельные прямые пересекаются по ночам, если очень нужно. Так, если сможешь пройти монстра из компьютерной игры во сне, сможешь одолеть вполне конкретную преграду наяву. Для главной героини это шеф, босс, яростно вращающий глазом, выставляющий в камеру свое уродливое бельмо. Как это сделать? Например, держа за руки близкого человека.
Потому что «снег летит вертикально вверх», потому что заезженную пластинку, незакрытый гештальт, можно и нужно закрывать, вытаскивая иглу патефона с винила. Это помогает творить дальше, жить и любить, радоваться и танцевать, нацепив беспроводные наушники-улитки и вновь возвратившись в двадцатые годы третьего тысячелетия. Я знаю, что рассказанная история оставляет так много вопросов без ответов, но ответы впереди: в будущем, никак не в прошлом, потому что мы люди и нам снятся сны. Потому что «нет ничего проще времени».