В моем чертоге разума есть некий склад идей, образов, обрывков строк и гармоний, которые зачастую лежат там годами и ждут своего часа, а потом в нужный момент — бах! — и выстреливают. Так вышло и на этот раз.
Известно, что у меня есть циклы песен — корабельный, драконий, дорожный, суицидальный наконец… А есть горный. И вот «Поверь» относится как раз сюда. Образ рогатого шлема и боевого веера — это Ушба и ее сестра Чатын-тау, и это сравнение пришло мне в ум летом 2006 года, когда я их увидела (и когда написала «Ушбу», кстати). Боевые веера и рогатые шлемы, кстати, были у древних японцев (а вовсе не у викингов, прости господи), но этим участие японической темы в песне и ограничивается. Рядом с образами гор у меня было отложено впечатление от звёзд в горном ночном небе — они кажутся огромными, буквально величиной с кулак или с человеческое сердце, и — как сердце — очень живыми, любознательными и пульсирующими.
Следующая полочка в комнате чертога памяти — виноградники как ряды драконьих зубов. Это как зимой выглядят ровные ряды виноградников на склонах возле Монтрё, в какой-то момент я увидела эти зубы, посеянные Язоном, и образ меня сначала не отпустил, а потом — через понятие Колхиды, конечно — склеился с образами рогов и веера, и в комнатке ощутимо запахло не швейцарским, но грузинским вином.
На следующую полочку угодила увиденная прошлой зимой картинка, как во время небывалых снегов и холодов в южной Германии виноградари ночами жгли возле тех самых рядов костры, чтобы драгоценная лоза не замёрзла. То есть вообще пока все про реальность и жизнь!
Но я ведь не только путешественник и бытописатель, но ещё и сновидец и демиург, поэтому на следующую полку лёг сон, в котором я спала на крыле громадного ворона. Это не был Король-ворон из адаптированной мною же сказки (кстати, если уж мы об этом, «Голубая Трава» написана не ПО сказке, в ней использован образ ИЗ сказки, чувствуете разницу?), это был совсем другой ворон, гораздо более могучий, вроде Кутха из северных мифов, но при этом и очень доброжелательный и заботливый, почти как Чёрная Курица (и из этой дурацкой, в общем-то, ассоциации возник тут образ подземного мира).
Подземный мир меня в принципе очень занимает, а тут Сергей прислал музыкальную идею, на которой практически большими буквами было написано — «Под землю», и чуть ли не стрелочка стояла. И я начала сочинять контрапункт со слов «мне бы спать и спать на вороньем крыле» (возможно, в тот момент мне ещё и спать хотелось), а дальше слов не было.
Слов не было потому, что образы в голове толпились и толклись, а форма песни была размыта, и нам пришлось устроить серию мозговых штурмов, чтобы довести ее до ума. В частности, когда у нас родилась гармония бриджа, она немедленно потащила за собой эпический, таинственный и даже немножко сказочный рассказ про виноград — «там на чёрных-пречерных холмах…». И с каждой новой репетицией песни среди бессвязного мычания появлялись новые слова и строчки, а форма оттачивалась все увереннее — это у нас такой алгоритм сочинительства выработался.
Ещё мне в ходе работы приснился сон про зимние горы, которые просили подношений в виде песен (во сне пел Элвис, кстати), и образ одушевлённой жадной до творчества зимы я радостно унесла в наш чертог разума.
И наконец в мае ко мне на крышу начали прилетать вороны и заглядывать в окно в потолке, мол, ну что вы копаетесь, пора дописывать, и я села и за полдня дописала всю историю, в которой оказалась и вертикаль между нижним и верхним мирами (и не совсем понятно, есть ли там средний, вдруг там только воздух под вороньим крылом), и мой опыт хождения по снам и вытаскивания всяких вещей из снов (почти как из щели между мирами), и, конечно, Грузия и все, что меня с ней связывает, и любовь, которая слегка неожиданно для меня в итоге тут приобрела образ, похожий на Персефону. Иногда так бывает — пишешь песню, пишешь, а потом оказывается, что она не совсем про то или даже совсем не про то, что ты думал, в неё закладываешь. Все же мы, авторы — во многом медиаторы, проводники, и вот здесь и Ушба, и Персефона, и Медея при помощи Ворона сделали так, что мы о них рассказали.
Хелависа